Вейская империя (Том 1-5) - Страница 105

105

— Выбирай, Шамми, — сказал Даттам. — Или ты сядешь на лавку и перестанешь говорить глупости, или твои кишки съедят твои же собаки.

Тогда Шамми испугался и сел на лавку.

Соглашение заключили, как предложил Даттам, и многие были очень довольны.

Этим вечером Хотта, жена Шамми Одноглазого, женщина вздорная, не пустила мужа к себе и сказала:

— Думается мне, что даже женщины вели бы себя на народном собрании менее трусливо, чем вы.

Шамми сказал:

— Помолчи. Если бы озеро не сгинуло, покойников было бы довольно… и добавил: — Даттам — удачливый человек. Но, говорят, что в королевском городе Ламассе есть еще более удачливый человек, по имени Арфарра, и что ему нравятся свободные люди и хорошие законы.

От островка Даттам и граф поехали в рудники. Бредшо увязался за ними. Рудник был устроен так же, как рудники на Западном Берегу: примитивней амебы. Трое горняков перестилали крепь.

— Какое же это чудо? — сказал один из них. — Чудо бы не повредило горному брюху, а тут все клинья повылазили.

Бредшо поглядел на переклады под потолком и увидел, что они едва держатся.

— А в империи, — спросил Бредшо, — рудники так же скверно устроены?

Даттам поглядел на чужеземца и вдруг с беспокойством подумал, что тот тоже может разбираться в рудах.

— В Нижнем Варнарайне, — ответил Даттам, — рудники устроены так же, но работают на них государственные преступники. А большинство шахт закрыто, чтоб не обижать народ и не подвергать опасности чиновников.

Бредшо вспомнил сегодняшнее собрание, вспомнил, почему Даттам здесь, а не в империи стрижет овец, и ужаснулся. Об этой стороне жизни Великого Света он как-то не задумывался. Боже! Стало быть, Даттам считает, что свободных людей в королевстве усмирить легче, чем безоружных общинников империи?

Бредшо нагнулся и стал перебирать куски руды с серебряным проблеском. «Забавно, — подумал он, — я-то думал, они это просто выкидывают!»

Граф, стоявший за плечом, заметил его интерес.

— А это, — сказал граф, — глупое серебро. То, которым Варайорт штраф платил. Похоже, но ничего не стоит.

И в это мгновение Бредшо понял, что все три дня беспокоило его в Даттамовой сделке, и что любой человек, хоть немного сведущий в торговле, осознал бы немедленно. Ну хорошо, Даттам обменял свое серебро с выгодой. Но если серебро в империи в три раза дешевле золота, то какого черта он вообще везет его в империю?

— Серебро-то серебро, — сказал Бредшо, усмехаясь, — а удельный вес как у золота.

Даттам и мастер замерли. Граф, может быть, ничего бы и не понял, но вдруг припомнил слова колдуна, нахмурился и побежал из забоя.

Вечером граф позвал чужеземца в свою горницу. Лицо графа было все в красных пятнах, ученая обходительность исчезла.

— Значит, ты разбираешься в рудах? — спросил граф.

Бредшо понял, что утвердительный ответ сильно повредит ему, потому что благородный человек должен разбираться в мечах, а не в металлах, но ответил:

— Разбираюсь.

— Я правильно понял: то, что добывают в шахте — не серебро, а золото?

Бредшо покачал головой:

— Не серебро и не золото, а совсем другой металл. Он, однако, тоже не ржавеет.

Из стены возле поставца торчал небольшой швырковый топорик с черненой рукояткой. Граф вытащил этот топорик, перекинул из руки в руку и спросил:

— Мне сказали, что это — глупое серебро, а в империи его можно превратить в настоящее. Можно ли?

— Ни в коем случае, — сказал Бредшо. — Серебра из этого металла не выйдет. Но если подмешать его в золото, то фальшивая монета будет совершенно неотличима от настоящей.

Тут граф запустил топорик в большого бронзового Шакуника, стоявшего в западном углу. Топорик попал богу в плечо, разрубил ключицу и глубоко ушел в грудь; бог зашатался и упал, а князь подхватил со стены меч и выбежал из гостиницы.

Бредшо с легким ужасом глядел ему вслед. Да, Даттам не зря решил не связываться с рудниками империи.

Все было очень просто. Серебро стоит в тринадцать раз меньше золота. Глупое серебро стоит совсем дешево. В империи храм Шакуника имеет право чеканить золотые монеты. Даттам извлекает из этого дополнительную прибыль, добавляя в состав платину. Для надежности чеканят не новую монету, а старые золотые государи.

А в рудниках — в рудниках некоторые забои так узки, что в них могут работать только дети, и жители варят в одних и тех же горшках рис и серебро, — собираются вокруг и дуют через трубочки, — и храм, которому известен динамит, употребляет динамит только на жуткие фокусы и не озаботится приспособить архимедов винт для подъема руды.

На следующее утро Бредшо справился, чем кончилась ссора Даттама и графа.

— Я думаю, — сказала служанка, — что ссора кончилась миром, потому что ночью у бога Шакуника в графской горнице срослись ключица и ребро.

— Я думаю, — возразила другая, — что ссора кончилась миром, потому что поздно вечером прискакали два гонца из страны Великого Света и, наверное, много важного рассказали.

Бредшо вздрогнул и подумал: уж не рассказали ли, в числе прочего, об упавшем с неба корабле?

В это время принесли богатые подарки от Даттама, а в полдень явился он сам, в бархатном кафтане и с ларцом под мышкой.

— Я хотел бы, чтобы мы остались друзьями, — сказал Даттам.

— Остались друзьями! — взвился Бредшо, — да как вы смеете, Даттам! Вы меня надули на триста тысяч ишевиков! Опоили снотворным! Повесили человека, которого мне подарили! Сделали фальшивомонетчиком!

105