Вейская империя (Том 1-5) - Страница 258

258

Осуец замолчал и стал с наслаждением слушать, как щебечут птицы.

— Великий Вей, — прошептал, побелев, Дия, — что вы хотите?

— Пусть господин Амасса нарисует нам план секретных укреплений Небесного Дворца.

Домоправитель побледнел и сказал:

— Вряд ли господин Амасса это сделает. Чертежи станков должны принадлежать всем, а чертежи секретных укреплений должны принадлежать государству.

— Если вы нарисуете нам этот план, — сказал осуец, — вы получите осуйское гражданство. Если вы его не нарисуете, вы погубите господина Андарза. Что скажет советник Нарай государю, узнав о вашей прежней жизни? Он скажет: «Андарз скрывает у себя мертвого преступника, ради собственной выгоды подвергает опасности государство! Зачем он держит при себе человека, которому известны все секреты дворца? Уж не этими ли секретами он собирается торговать с Осуей, когда не сможет торговать потом и кровью народа?»

— Убирайтесь! — зашипел домоправитель.

Осуец тоже зашипел:

— Чего вы ломаетесь, — кому вы верны? Государству — так надо было умереть, когда приказали! Андарзу, который вас спас? Так не надо было его обманывать! Стоит сделать обыск в заречном поместье, и окажется, что едва ли треть кружев из числа находящихся на складе объявлена вами Андарзу и государству!

— Вряд ли стоит делать обыск в поместье, — возразил домоправитель. После этого обыска вы, господин Айр-Незим, лишитесь изрядной части дохода, и вдобавок вас вышвырнут из империи, если не арестуют.

— Именно так, — согласился господин Айр-Незим. — Мне этот обыск ужасно невыгоден. Но жители нашего города не могут действовать, думая о собственной выгоде. Жители нашего города действуют, исходя из общей выгоды. Совет написал мне, что если я не сумею убедить господина Амассу принять наше предложение, то я буду отозван из империи. А как только меня отзовут, городу будет очень полезно, если новый посланник изобличит все мошенничества в торговле между Осуей и империей и тем самым приобретет благоволение советника Нарая.

Домоправитель молчал. Жирное, добродушное лицо его все покрылось потом. Главные свои деньги домоправитель, на случай опасной перемены судьбы, держал в осуйском банке. Он полагал, что эти деньги в безопасности от чиновников империи. Он совершенно забыл, что чиновники Осуи тоже имеют длинные когти. Он представил себе, что эти деньги могут пропасть, и мир исчез из его глаз.

Домоправитель сел на скамейку и закрыл лицо руками.

— Но зачем вам мое предательство, — жалобно спросил он. — Чертежи, может быть, уже устарели.

Осуец выпучил глаза.

— Помилуйте, — изумился он, — о каком предательстве идет речь? Разве у Осуи есть войско, чтобы воевать с империей? Мы думаем не о чужих городах, а о своем собственном! Нет такого войска, которое бы добралось через тысячи гор и рек до Небесного Города! А стоит варварам забраться на горы, нависающие над Осуей, как нашему городу придет конец! Мы бы хотели поглядеть на эти чертежи и сделать себе такие же укрепления и подземные ходы!

Тут бедный Дия разрыдался — и кивнул головой.

Вечером Шаваш доложил Андарзу, что эконом Дия встречался в храме с Айр-Незимом из Осуи.

— Только я не один наблюдал за этой встречей, — сказал Шаваш. — Там еще был один продавец лапши, который пошел со своим коромыслом прочь, едва Айр-Незим вышел из храма, и не прошло и десяти минут, как у этого продавца купил лапши сыщик из управы Нана.

В то самое время, когда несчастный Дия вел с осуйским консулом свой предательский разговор, молодой судья Нан сидел в трактире в одном из кварталов Нижнего Города, именуемого Болоки. Это было гнусное место с тесными домами, промежутки между которыми использовались как уборные, и с выцветшим кусочком неба в вышине.

Нан знал, что для здоровья судейских чиновников вредно появляться в этом квартале, и поэтому он предусмотрительно оставил дома служебные шапку и плащ. Молодой чиновник был одет залихватским осуйским купцом, и его рукава, сшитые по последней моде, были так длинны, что он то и дело окунал их в суп.

Стукнула дверь, и на террасу трактира взошел еще один посетитель, черный старик с маленьким и сморщенным, как персиковая косточка, лицом. С собой старик тащил изрядную, пахнувшую лекарственными травами, и стакан для гадания. Хозяйка трактира что-то торопливо прошептала ему, указывая на молодого осуйского купца.

Старик подошел к Нану, сел напротив и сказал:

— Вы хотели меня видеть?

Молодой купец ужасно сконфузился, а потом сказал:

— Я со своим товаром впервые в Небесном Городе. Хотел бы, чтобы почтенный учитель указал на благоприятный день для отплытия, а если возможно, то составил бы и гороскоп.

Старик принялся его расспрашивать, и Нан охотно рассказал, что отец с детства попрекал его глупостью, и наконец, по просьбам матери, отпустил в первое самостоятельное путешествие, и что астрологией Нан никогда не занимался, поелику какие в Осуе астрологи? Там душа у людей забита мыслями о деньгах, окорока там, а не астрологи, разве можно Осую сравнить с Небесным Городом?! Итак, Нан попросил сделать гадание об отплытии и спросил, хватит ли на это пяти золотых.

Астролог посмотрел на деньги, которых хватило бы на пятьсот гаданий, и сразу понял, что отец недаром попрекал юношу глупостью.

— Для меня будет истинным удовольствием, — сказал старик, — оказать услугу такому умному юноше, а что до денег — я не нуждаюсь в золоте. Я и сам могу его добыть, сколько угодно.

258