Вейская империя (Том 1-5) - Страница 280

280

Шаваш вздохнул и сказал:

— Если бы Осуи не было, то и империя была бы богаче, и варвары бы были богаче. А злые чиновники продают все добро империи в Осую, получают взамен одни бумажки, и скрывают от государя положение дел!

Через полчаса дошли до кабачка Шакадун, упоминавшегося в самом начале нашего повествования. Увидев светильник, горевший перед богом, король подскочил к нему с радостным криком сгреб его за пазуху. Потом направился к хозяйке, стоявшей за стойкой, и спросил, сколько она хочет получить за эту штуковину. Глаза хозяйки загорелись: она сразу сообразила, что с этого дела можно попользоваться.

— Во всем городе нет такого светильника, — заявила она, — я расстанусь с ним не меньше, чем за золотой!

Король возмутился:

— Ты меня принимаешь за невежественного варвара, женщина, воскликнул он. — Да у нас такой светильник у живого торговца берут за два гроша, а у мертвого владельца — и вовсе даром!

И с этими словами он направился к выходу. Но хозяйка была женщина бойкая. Она вылетела из-за стойки, раскорячилась поперек двери и заорала:

— Ах ты бесстыжие твои глаза! Думаешь, если ты король, так тебе и воровать можно! А ну плати за светильник!

Король одной рукой подвесил светильник к кожаной петле на поясе, а другой взялся за меч, висевший по соседству, и заявил:

— Женщина! Как ты смеешь так разговаривать с будущим зятем императора! В жизни короли ласов не платили за покупки ничем, кроме как вот этим, — и тут король вытащил из ножен меч.

Бог знает, что последовало бы дальше, если бы в эту минуту с верхнего этажа поспешно не спустился заспанный хозяин, — за ним семенил Шаваш, отправившийся на поиски хозяина с первого же мгновения своего пребывания в кабачке. Шаваш настойчиво шептал хозяину на ухо, и нес за ним корзинку, в которой были еще три светильные лепешки из козьего помета, смешанного с нефтью и глиной.

— Господин, — закричал хозяин, — господин, — не слушайте вздорную рабыню!

Король повернулся к нему, и хозяин, запыхавшись, поклонился ему корзинкой со светильными лепешками.

— А, — сказал король, — так это ты владелец кабачка. Сколько же ты хочешь за свои лепешки?

— Помилуйте, — отвечал хозяин, — все мое желание — услужить вам. Эти лепешки — ничтожный подарок вашей милости.

Эти слова королю понравились, и, так как он не хотел, чтобы про него говорили, что он оставляет подарки без воздаяния, снял с запястья золотой браслет и отдал его хозяину.

После этого король выразил желание выпить чашечку вина, и уселся за длинный дубовый стол к тем или четырем лавочникам, которым случилось в этот момент быть посетителями кабачка.

Трактирщик подал им лучшее свое вино, которое, по правде говоря, было порядочной дрянью, и, отойдя к стойке, стал любоваться игрой камней на браслете. Шаваш подошел к нему за вторым кувшином вина. Трактирщик поспешно сунул браслет за пазуху, и поинтересовался:

— Я слыхал, что ты устроился в дом господина Андарза?

— Да, — ответил Шаваш, — господин Андарз велел мне показать варвару столицу.

Хозяин с сомнением поглядел на поводок на шее Шаваша, вздохнул и промолвил:

— Сдается мне, что я прав, и что господин Андарз — хороший поэт, поскольку он умрет плохой смертью.

В этот миг пьяный Исан Глупые Глаза подошел к стойке и сказал:

— Чудный мой! Дай вина.

— А этого тебе не дать? — сказал хозяин, показывая ему шиш.

— Нет, сказал Исан, — этого не надо. Дай лучше вина.

Хозяин упер руки в боки и захохотал.

— Ах ты дрянь, — рассердился пьяный Исан, — только и знаешь, что хвалить Андарза и обирать честных людей.

Хозяин захохотал еще громче.

— Это кто тут хорошо говорит об Андарзе, — послышался от порога звонкий голос.

Хозяин поднял глаза и перестал смеяться: откинув дверную штору, на пороге стоял юноша в белом кафтане. В левой руке он держал пальмовую ветвь, а правая его рука была украшена желтой шелковой повязкой с надписью «Во имя справедливости». Заходящее солнце как-будто сияло вокруг его белокурых волос. Это был лицеист из «Белых отрядов» Нарая, десятник — судя по тому, что повязка была шелковая.

— Вот он, — он! — заторопился Исан, — он всегда называл Андарза лучшим поэтом в мире!

Командир десятки неторопливо наклонился и вошел в кабачок. За ним, гуськом, вошли пятеро его товарищей. Немногочисленные посетители кабачка замерли, а король раскрыл рот так широко, словно хотел проглотить целиком дыню.

— Значит, хвалит Андарза, — нежным голосом сказал юноша. — Сдается мне, что у кабатчиков, которые хвалят Андарза, или не в порядке государственная лицензия, или они вообще скупают краденое.

Хозяин побледнел. Глаза его запрыгали, как две блохи: лучше, чем кто-либо из присутствующих, он знал справедливость ужасного обвинения.

А юный десятник уже повернулся к Исану:

— Значит, ты указываешь, что этот человек хвалил Андарза?

Исан состроил рожу хозяину и сказал:

— Этот человек хвалил Андарза и поносил на чем свет Нарая, и у него дрянная водка, которую он не дает в мне долг.

— А ну-ка дай нам посмотреть свои расходные книги, — сказал десятник.

И тут с хозяином что-то случилось. То ли мысль об обыске, и неизбежной находке подаренного королем браслета, — а по новым законам человек его занятия не имел права на такую вещь, — поразила его, то ли в доме можно было отыскать иные грехи, — он вдруг подхватил железный прут, каким мешают угли в жаровне, перемахнул через стойку и заорал:

280