Вейская империя (Том 1-5) - Страница 96

— Варайорт обещал мне наутро победу. — Помолчал и добавил: — Однако, если я не ошибаюсь, ваша вера запрещает вам убивать, грабить и иным образом чинить насилие и грешить?

Мужик возразил:

— А мы и не грешим. Грешит тот, кто не признает истинного бога, а не тот, кто вразумляет грешника.

Выждал, пока отойдут затекшие ноги, и, прихрамывая, убрался.

Быстро смеркалось. За повозками загорелись факелы и костры из порубленных кипарисов. Племянник графа стал считать количество факелов в руках праведников, сбился по небрежению к точным наукам со счета и начал ругаться.

Человека в вывороченном кафтане звали Тодди Красноглазый. Ни земли, ни хозяев у Тодди никогда не было. До сорока лет он был свободным человеком из общины бога-шельмеца Варайорта, а потом был объявлен вне закона за то, что сжег своего обидчика в дому, с домочадцами и скотом. Никто, впрочем, не отрицал, что он совершил убийство не раньше, чем вынужден был это сделать, и многие готовы были дать ему деньги на виру, но он не стал просить.

После этого Тодди ушел в горы и стал разбойничать.

Шесть лет назад мимо него ехал бродячий проповедник на осле. Тодди с товарищем выскочили и хотели увести осла, однако руки их сами собой завязались за спину. Тодди бросил разбойничать и стал ходить с проповедником. В здешних краях ржаных корольков не так презирали, многие женщины им верили, а хозяева старались назначить их управляющими, потому что других таких честных людей было мало. Тодди сходил в страну Великого Света, и ему там многое понравилось. Он выучился читать и прочел королевскую книгу. Других книг он читать не стал, потому что в «Книге о Белом Кречете», и там все было сказано. Там, например, было предсказано, что перед временем света должно наступить время тьмы. Вернувшись три года назад в свои края, он увидел, что одно предсказание уже сбылось, и время тьмы наступило: судят неправедно и отбирают землю. Обрадовался: стало быть, и второе сбудется.

Тодди стал ходить повсюду в вывороченном кафтане и спрашивать:

— Скажите мне, из чего получаются богатства знатных, как не из нашей нищеты? Сдается мне, что в мире не будет порядка, пока верх и низ не поменяются местами, и не останется ни бедных, ни богатых.

Тодди разошелся, впрочем, со многими корольками. Ржаные корольки всегда считали, что истинным королем будет человек из рода Ятунов. Тодди говорил, что народ может подать голоса за любого благочестивого человека.

Ржаные корольки говорили, что умерший король должен воскреснуть, и вся история мыслилась ими как великое повторение. Тодди же говорил, что мир не возвращается к старому, но в каждую новую эпоху приходит новый заместитель предвечного, несет новые законы и новые истины. Он также считал, что в каждой общине должны быть два слоя: посвященных полностью и посвященных частично, а в развитии учения — два времени: время скрываться и время восставать. В то время, когда надо скрываться, позволительно утаивать свои взгляды и обманывать любого, включая самих своих сторонников, в том, что касается сути учения. В то время, когда надо восставать, все инаковерующие должны принять учение, а в случае отказа должны быть немедленно убиты вместе с семьями, а имущество их роздано достойным.

Бредшо висел на верхушке скалы и тихо сходил с ума: из раны под ключицей капало куда-то далеко вниз.

Когда стемнело окончательно, крестьяне стали забрасывать повозки факелами, а потом кинулись из них. Лица они вымазали белой глиной и от этого считали себя невидимыми. Люди за повозками, однако, видели их отлично и принимали за покойников — так страшно они кричали.

Потом они подняли на шесте мех, величиной с голову, расшитый серебряной нитью, и перебросили его через повозки. Мех зацепился за стреху, стал крутиться и страшно завыл. Люди Даттама испугались, и, так как им было куда бежать, побежали к подвесному мосту; Даттам приказал рубить последние секции раньше, чем все успели спастись.

Крестьяне увели коней и разломали повозки. Из деревни приехали возы с сеном, сено сложили вокруг Варайортова храма и подожгли: после того, что рассказал отпущенный пленник, крестьяне особенно испугались, что Варайорт поможет осаждавшим, и торопились его сжечь.

А по ту сторону расщелины сидел племянник графа, Лиддин Черноногий. Чтобы не казаться испуганным, он взял кусок бобового сыра, резал его и ел. Было светло: пламя вокруг храма поднялось высоко, дети кричали, а женщины заголялись и катались по земле. Женщин было сотни три. Тут Лиддин прищурился и увидел, что пленников уже отвязали от верхушки скалы и ведут вниз, чтобы жечь вместе с бесом.

— Из-за вашей трусости и жадности, — сказал рыцарь Даттаму с досадой, — то же будет и с нами.

Запил кусок сыра водой и задумчиво прибавил:

— Не было такого, чтобы простые крестьяне нападали на господ. Наверное, это и в самом деле покойники. Право, я уже чувствую морок, и ноги мои как в огне.

Даттам поглядел на него и заметил:

— Это, сударь, немудрено, так как в темноте вы сели на муравейник.

Тут Лиддин с воплем вскочил и стал ругаться.

А неподалеку стоял большой котел с кипящей водой, в нем собирались варить мясо. Даттам пихнул этот котел так, что тот вылился на пенек с муравейником.

И только он это сделал, как поднялся страшный визг и вой, с неба слетели демоны, закружились голубые мечи. Зашумело, заухало, Лиддина швырнуло о камни. Он вскочил: далеко внизу храм Варайорта разлетался цветным громом, землю под ногами крестьян дурно пучило, мяло их, как в крупорушке.