Вейская империя (Том 1-5) - Страница 299

299

— Вовсе я не мутил народа, — сказал Астак.

— Что ты врешь! — Разве народ сам может взбунтоваться против справедливого чиновника? Ты и устроил беспорядки!

Сыщики в беспокойстве завертели головой. Это были простые представители народа, добродушные в меру своей профессии; и, как и многим, им казалось, что все эти лицеисты с их повязками и знаменами выдуманы Нараем из сора и мелкой пыли, и что господин Андарз обратит их обратно в пыль, когда захочет.

Не таков был предводитель лицеистов: его звали Лахар, это был мальчик из бедной чиновничьей семьи. Раньше он немного заискивал перед Астаком, и ему было тяжело вспоминать об этом. Он был очень беден, и никак не мог забыть, как однажды зимой мальчики из высоких семей затеяли кидать фруктами в зимних птиц, — по реке неслись пластины льда, похожие на осколки мрамора, и на стылую землю шлепались красивые крутобокие персики и крупные, цвета свиной печенки сливы. Лахар глядел на эти персики, Астак повернулся и сказал: «Смотрите, он хочет съесть наши сливы!»

— Арестуйте его! — заявил Лахар, — он устраивал беспорядки, раздавал народу золото, радея о своем отце!

— Лахар! — с тоской сказал Астак, — я не сын Андарза! Я сын человека по имени Идайя, которого Андарз оклеветал и убил! Я всю жизнь хотел отомстить за отца!

— Вы слышали? — заявил Лахар, — он признался, что он не сын взяточника Андарза, а сын казненного мятежника! Арестуйте его!

«Ой, в какую плохую историю я влип», — с тоской подумал сыщик.

Через полчаса изумленного и перепуганного Астака втолкнули в камеру главной городской тюрьмы, страшного места, населенного изможденными узниками и упитанными крысами. Астак плакал и метался, как мышь в кувшине. «Это все проделки Лахара, — думал он, — Лахар даже на экзаменах передергивал, — стоит только Нараю или Нану узнать о происшедшем, как они тотчас же выпустят меня, а Лахара сурово накажут!»

Спустя час узкая, как крышка гроба, дверь растворилась, и на пороге показался господин Нан. Он был немножко бледен, и левая рука его была замотана в кокон, напоминая личинку шелкопряда.

— Господин Нан! — бросился к нему Астак, — я ни в чем не виноват! Это все проделки Лахара! Он сердит на меня за то, что я не дал ему персика!

Изумление и негодование изобразились на лице Нана. Он схватил здоровой рукой юношу за ворот и закричал:

— Да как ты смеешь так говорить о любимце советника Нарая! Людей не арестовывают за то, что они кому-то не дали персик!

И с этими словами Нан швырнул растерявшегося Астака на лежанку. Тот вскочил:

— Вы не имеете права!

И тут же получил новый страшный удар по губам: на этот раз юноша полетел на пол.

— Вы не имеете права так обращаться…

— С сыном изменника?

— Я… я…

— Вы сами везде хвастаете, что вы — сын Идайи.

— Идайя не изменник!

Нан вынул из-под мышки папку:

— Полюбуйтесь!

— Что это?

— Переписка Идайи и Харсомы. Манифесты Идайи. Да вот, хотя бы…

Нан развернул бумагу и прочел: «Всем известно, что Касия, публичная девка, грешила с мужчинами всеми тремя отверстиями, пользуясь гнусным колдовством, отвела глаза государю, зачала своего щенка от барсука-оборотня: неужто народ допустит сына шлюхи и барсука до управления ойкуменой?»

Мальчишка в ужасе зажал уши.

— Это подделка! Мой отец не писал таких мерзостей.

Нан расхохотался и бросил ему папку. Мальчишка стал копаться в документах, читал их один за другим. Старая бумага ломалась в его руках. Он еще не встречался с политической пропагандой мятежников. Великий Вей! Неужто отец его писал, что у государыни Касии — козлиные ноги? Мальчишка стал плакать.

— Господин Андарз, — сказал Нан, — совершил преступление, спасши жизнь сыну мятежника, но закон, слава богам, еще не отменен! Господин Нарай казнит и Андарза и тебя…

Мальчишка поднял голову, и лицо его побледнело, словно ткань, на которую плеснули уксуса.

— Казнить, меня? За что?

— Ты сын Идайи. Уже забыл?

Мальчишка побледнел еще больше.

— Но это несправедливо, — сказал он, — нечестно казнить человека за то, что произошло до его рождения!

— Господин Андарз так и думал. За это ему придется поплатиться головой. Стремясь сделать последнее одолжение другу, он взял замуж женщину, подстрекнувшую того к мятежу, признал ее сына за своего, был готов простить ему то, за что наказал бы родного сына!

Астак забился в угол.

— Где письмо?

— Какое письмо?

— Лазоревое письмо. Отвечай!

— У меня его нет.

— Знаю, что нет. У кого оно?

— Я не знаю, клянусь, не знаю!

— Врешь! Это ты предупредил людей Айр-Незима, что Ахсай будет в «Красной Тыкве» и купит письмо! У кого он должен был его купить?

— Не знаю. Клянусь вам, господин Нан!

— Откуда же ты знал о «Красной Тыкве?»

— Я встретился там с Ахсаем, накануне. Он заказывал ужин, сначала на сегодня, а потом на завтра. Вскоре он напился выше глаз, стал нести какую-то чепуху. Вдруг сказал: «завтра, в этой харчевне, я куплю гибель советника Нарая». Я спросил: «для кого?» Он ответил: «Дурачок, для твоего отца!» Я спросил: «А что это?» Он «Лазоревое письмо!» Я спросил: «А кто продавец?» Он расхохотался и говорит: «Ах, если бы Андарз знал, кто продавец!» Он упал под стол, а я убежал в ужасе. Я думал, что делать, а потом вспомнил, как Иммани рассказывал о том, что за Ахсаем охотится осуйский консул, и написал письмо Айр-Незиму.

299