Вейская империя (Том 1-5) - Страница 274

274

Так варвары-ласы в первый раз завоевали Аракку, и очень огорчились, когда Андарз отвоевал ее обратно. Но они постепенно смирились с этим фактом, поселились на границах империи, грабили ее или служили в ее войсках.

Хамавн выплачивал ласам деньги, которые ласы называли «данью», а вейцы «жалованием», и вожди ласов продавали эту дань купцам города Осуи. Кроме того, вдоль границы имелись рынки.

Когда у ласов снова выбрали короля, Аннара Рогача, наместник Хамавн послал против него отряд человека по имени Росомаха. Поговаривали, что отец Росомахи был раб, показавший чудеса доблести и занявший в королевском совете место своего хозяина. Из-за своего новейшего происхождения Росомаха был человек неверный и злой. Войско Росомахи сошлось с войском Аннара, и король подскакал на глазах у всех к Росомахе, схватил за повод его коня и сказал: «Ты с ума сошел! Какого беса нам, братьям-ласам, воевать друг с другом, если мы вдвоем завоюем всю Аракку?» Росомаха поразмыслил и пришел к выводу, что Аннар прав.

Через три дня жители богатого пограничного города Иннеха увидели войско Росомахи, которое гнало к городу пленных варваров, и впереди, на поводке и со связанными руками, ехал король Аннар. Жители города высыпали на стены и отворили ворота: но не успели конвоиры въехать в город, как пленники их освободились от фальшивых узлов и бросились вместе с конвоирами избивать горожан.

Так они завоевали Аракку так легко, словно это было какое-нибудь овечье пастбище.

Выполняя указание господина Нана, Шаваш принялся развлекать варваров всякими фокусами. Впрочем, фокусников во дворе оказалось двенадцать человек, и шестерых из них Шаваш знал как государственных соглядатаев, одного — как чародея из запрещенной секты «знающих путь», а еще один работал на побегушках у богачей из «красных циновок». Словом, все слои общества проявили интерес к новому элементу.

Некоторые из варваров были совсем сырые, а другие были вполне люди: впереди всех сидел и хмурился Росомаха, которого не позвали наверх. Шавашу говорили, что Росомаха — человек злой и корыстный, но Росомаха бросил Шавашу золотой, и Шаваш решил, что чужие языки часто мелют вздор. Когда Шаваш кончил подкидывать в воздух шарики, Росомаха сдернул его со стола и посадил рядом с собой. Они поговорили о том, о сем, и Шаваш полюбопытствовал, отчего король, завоевавший провинцию, так скоро очутился просителем в столице:

— Видишь ли, — сказал Росомаха — когда король брал стены города, впереди него бился какой-то великан в черных доспехах; а когда после битвы король пожелал отличить этого человека, оказалось, что никто, кроме короля, его не видел! Король бросился искать по залам и переходам, зашел в храм Парчового Бужвы, взглянул на статую бога, и вскричал: «Вот этот черный парень». Тут статуя встрепенулась и сказала: «Я отдал тебе этот город, потому что владевший им погряз во взятках и воровстве: смотри же, следуй правильному пути!» Эти слова произвели на короля большое впечатление, и вот он вытребовал у вашего государя двести чиновников в заложники, а сам с тремястами воинов явился в столицу.

В это время послышался шум: во двор спустился господин Андарз и объявил:

— Сегодня я угощаю всех! Пусть дружинники остаются во дворе, первых людей прошу наверх!

— У моего народа, — заявил король, — нет первых и последних, мы тут все равны!

И велел звать всех в Красный Зал.

Красный Зал получил свое название по колоннам красного мрамора, уходящим вглубь усадьбы. Эти мраморные колонны были не что иное, как хвосты драконов, чьи крылья, перекрещиваясь, образовывали потолок. Головы драконов были вырезаны с необычайным искусством, и в пасти некоторые драконы держали светильники.

Поначалу варвары притихли, изумленные красотой. Но скоро к ним вынесли кожаные блюда с наваленным на них мясом и тяжелые серебряные кувшины с вином, и, по мере того, как все это исчезало в глотках варваров, столь широких, что в них без труда могла бы пролезть изрядная дыня, они вели себя все более и более нахально, и даже велели фокусникам плясать на столе, чего в порядочных домах не делается.

Все были довольно пьяны, когда Нан, наклонясь к королю, спросил:

— Как вам Небесный Город?

— Чудный город, — ответил король, — хотел бы я княжить в таком городе.

— Ба, — сказал Нан, видимо пьяный, — разве это — чудный город? Раньше был, а теперь? Видели ли вы львов перед входом в храм Земных Зерен?

— Видел, — сказал варвар, — золотые львы, стоят на задних лапах и держат в передних факелы!

— Были золотые, — сказал Нан, — но при государыне Касие их продали Осуе, за проценты от долга.

Нан вздохнул. Варвар поглядел на него горящими глазами: чиновник был явно пьян, выбалтывал государственные секреты.

— Чтобы не было позора, — продолжал Нан, — умоляли осуйцев не говорить, откуда взялось золото. И что же? Они воспользовались этим, чтобы утверждать, будто мы вообще не платили никаких процентов, и теперь требуют их от государя Варназда второй раз! А государь, — он ведь не может признаться, что заплатил долг священным золотом!

— Клянусь божьим зобом, — изумился варвар, — то-то осуйский посланник мне говорил, что вейцы не хотят платить долга!

— Мало этого, — горько сказал Нан, — видели вы крышу в Зале Облачных Чертогов?

— Видел, — сказал варвар, — но там нет крыши: просто сеточка.

— Сеточка, — заплакал пьяный чиновник. — Раньше над залом была золотая кровля, ее сняли и отправили в Осую. Государь строит в Зеленом Овраге маленький дворец, — десять комнат! Хочет в него переехать. А отчего? Ему не по силам содержать нынешний дворец. Государь, конечно, горд, уверяет, будто ему хочется уединения.

274